+7 (499) 390 20 12
+7 925) 390 20 12
Встреча с Другим
Одно из важнейших событий в профессии психотерапевта – встреча Другого. Не с другим, но именно «Другого» – с большой буквы. Что ищет клиент в психотерапии и ищет ли он вообще? Мы все хотим быть узнаны в своей истории, которую рассказываем самим себе и миру, в том уникальном способе, которым воплощаем жизнь. Психотерапевт задается вопросами: «что для меня, как для терапевта это значит?», «как психотерапевт или психолог встречает своих клиентов, друг друга и каждого?», «что значит этот Другой?»
Жак Лакан утверждал, что без Другого мы не можем ответить себе на них. Как узнать – кто я? Нам нужен Другой, чтобы отразиться в нем. Тогда для психотерапевта появляются другие вопросы: «Какое мы зеркало для своих клиентов, как выстраивается присутствие, кто этот Другой, которого мы встречаем?».
Для Левинаса Другой – это тот, кому угрожают и за кого мы должны нести ответственность. Другой отличается от нас, но наше обыденное познание этого мира воспринимает его как часть нашего мира, принимаемого или отвергаемого им.
Мы сразу включаем другого человека в свою систему координат, опредмечиваем его своими значениями, и Другой теряет свою способность быть другим.
Левинас предлагает нам совершить превращение и открывает возможность встречи с Другим. Фокусом внимания становится не Другой сам по себе, а отношение к нему. То есть мы рассматриваем отношение к Другому, не рассматривая отношение Другого к нам.
Это означает, что встреча с Другим предполагает наше столкновение с нашим же «всевластием». Отношения, которые связывают нас с другим – это этическое отношение, которое обязывает нас по отношению к другому. Тот может выйти к другому, кто обладает определенной самодостаточностью. Человек должен черпать свою идентичность не из противопоставления себя другому.
Главное, что мы говорим человеку, которого мы позвали и который к нам приходит: «вот он я здесь для тебя». Мы обнаруживаем ответственность в себе перед Другим и за Другого, за то зло, которое Другой может принести мне и причинить другим.
Во времена смуты мы, как люди, имеем большой риск потерять эту ориентацию по отношению к Другому – как человеку отличному от нас, а значит, недостижимого для нашего обладания.
Обращаясь к семантике слова «обладать», мы встретим его в значениях: иметь, владеть, держать, пользоваться, располагать, иметь что-то или кого-то в своем физическом распоряжении. Тогда Другой перестает для нас быть человеком иным, становится вещью. Осуществляется страшный процесс расчеловечивания, отрицание принадлежности Другого к человеческому роду, лишение его человеческих прав. Примерами такого трагического опыта стали фашистская идеология, советские лагеря, описанные в текстах Варлама Шаламова, показавшего как теряется «человеческое в человеке».
Даже в самые темные и отчаянные времена у человека остается возможность взращивать в себе человеческое – то, что отличается сердечностью, теплом, гуманностью, сопереживанием, уважением к человеку, сохранением человеческого достоинства, способностью понимать, что вокруг нас нет ни эллина, ни иудея.
Для Левинаса Другой – это тот, кому угрожают и за кого мы должны нести ответственность. Другой отличается от нас, но наше обыденное познание этого мира воспринимает его как часть нашего мира, принимаемого или отвергаемого им.
Мы сразу включаем другого человека в свою систему координат, опредмечиваем его своими значениями, и Другой теряет свою способность быть другим.
Левинас предлагает нам совершить превращение и открывает возможность встречи с Другим. Фокусом внимания становится не Другой сам по себе, а отношение к нему. То есть мы рассматриваем отношение к Другому, не рассматривая отношение Другого к нам.
Это означает, что встреча с Другим предполагает наше столкновение с нашим же «всевластием». Отношения, которые связывают нас с другим – это этическое отношение, которое обязывает нас по отношению к другому. Тот может выйти к другому, кто обладает определенной самодостаточностью. Человек должен черпать свою идентичность не из противопоставления себя другому.
Главное, что мы говорим человеку, которого мы позвали и который к нам приходит: «вот он я здесь для тебя». Мы обнаруживаем ответственность в себе перед Другим и за Другого, за то зло, которое Другой может принести мне и причинить другим.
Во времена смуты мы, как люди, имеем большой риск потерять эту ориентацию по отношению к Другому – как человеку отличному от нас, а значит, недостижимого для нашего обладания.
Обращаясь к семантике слова «обладать», мы встретим его в значениях: иметь, владеть, держать, пользоваться, располагать, иметь что-то или кого-то в своем физическом распоряжении. Тогда Другой перестает для нас быть человеком иным, становится вещью. Осуществляется страшный процесс расчеловечивания, отрицание принадлежности Другого к человеческому роду, лишение его человеческих прав. Примерами такого трагического опыта стали фашистская идеология, советские лагеря, описанные в текстах Варлама Шаламова, показавшего как теряется «человеческое в человеке».
Даже в самые темные и отчаянные времена у человека остается возможность взращивать в себе человеческое – то, что отличается сердечностью, теплом, гуманностью, сопереживанием, уважением к человеку, сохранением человеческого достоинства, способностью понимать, что вокруг нас нет ни эллина, ни иудея.
Автор статьи: Юлия Туманова
