Беззвучная пьеса «4’33» Джона Кейджа

Джон Милтон Кейдж – американский композитор, философ, поэт, музыковед, художник XX века. Еще он был экспериментатором и исследователем.

Однажды в поисках настоящей тишины, Кейдж отправился в специальную комнату, куда не мог проникнуть ни один звук. Так называемая «безэховая» камера, поверхности которой состоят из звукоизолирующего материала.

Нашел ли он полную тишину? Войдя в комнату, он сильно удивился, услышав неизвестный ему ранее шум, источником которого, как он впоследствии выяснил, являлся его собственный организм. Он услышал биение собственного сердца и пульсацию крови в висках. Таким образом Кейдж пришел к откровению, что в мире не существует такого понятия как полная тишина.

Позже после этого, Джон сделал еще одно важное открытие. Это было на художественной выставке. Художник Роберт Раушенберг выставлял свои «Белые картины». Кейдж отметил, что в зависимости от положения освещения и того, как тень зрителя падала на холст, оттенок белого изменялся, таким образом, картины никак нельзя было назвать одинаково белыми.

Эти два открытия вдохновили Джона на создание музыкальной пьесы, получившей название «4’33».
Премьера его работы состоялась в 1952 году в Вудстоке. Во время исполнения данной композиции знаменитый пианист Дэвид Тьюдор, выйдя на сцену и поклонившись зрителям, сел за фортепиано и несколько раз открыв и закрыв крышку инструмента, ушел со сцены спустя четыре минуты и тридцать три секунды, не сыграв при этом ни единой ноты.
Данное произведение породило бурю скандалов и негодования как со стороны зрителей, так и со стороны многих композиторов того времени. Репутация Кейджа из-за радикальной работы «4’33», а также из-за нового подхода к написанию музыки была изрядно подпорчена.
Однако почему же Кейдж решил представить всему миру свое произведение?

Мысль, которую Джон Кейдж хотел донести до аудитории, заключалась в том, что не существует такого понятия как «тишина», что мир переполнен различными случайными звуками. Он хотел, чтобы во время выступления слушатели обратили внимание на ветер
за окном, на звуки дождя, на перешептывающихся людей, на шаги тех, кто решил уйти
и прочие малозаметные мелочи.

Он хотел подчеркнуть важность всех этих звуков. Кейдж искренне считал, что эти случайные шумы являются музыкой в той же степени, что и произведения, написанные для фортепиано, и чтобы оценить их, нужно лишь внимательно прислушаться к ним.

Эта история заставила меня задуматься о том, как много я порой не замечаю. Иногда так нужно, чтобы кто-то другой выдернул меня из привычного потока мыслей, ожиданий, привычных действий. Это может вызвать раздражение и недоумение. Пьеса Кейджа ворвалась в жизнь зрителей и точно никого не оставила равнодушным. Остается только фантазировать, что тогда происходило в зале во время премьеры. Я никогда не задумывалась над тем, что настоящей тишины не существует. Мир всегда дает мне знать, что я есть, я существую, потому что я слышу и ощущаю его. Еще это значит, что я всегда не одна. Остаться в полной тишине – это значит быть и слышать огромное количество звуков, которыми наполнен этот мир, и я есть часть этого мира. Обращаться к тишине – это услышать музыку самой жизни.

В своем эссе «Эстетика безмолвия» Сьюзен Сонтаг пишет: Как настаивал Кейдж, «нет никакой тишины. Что-то всегда происходит и рождает звук». Точно так же нет и пустого пространства. Смотрящий человеческий глаз всегда что-то видит. Смотреть на «пустоту» — значит все-таки смотреть на что-то, что-то видеть, хотя бы призрак своих ожиданий. Чтобы ощутить полноту, необходимо сохранять острое чувство пустоты, позволяющее отличить одно от другого; и наоборот, чтобы ощутить пустоту, нужно осознать полноту других зон».

Запись пьесы «4’33» 1952 года можно посмотреть здесь

Книга «Разговоры с Кейджем»

Автор статьи: Мария Лавренова