+7 (499) 390 20 12
+7 925) 390 20 12
Марина Абрамович: “Художник должен понимать тишину”
Размышляя над темой Пауз и тишины, я не заметила, как прошла ночь и наступило утро. Ко мне приходило огромное количество образов, воспоминаний, ассоциаций. Вначале я старалась ухватиться за каждый из них, потом решила просто наблюдать, что приходит, что пытается задержаться. И здесь мне пришлось остановиться/взять паузу, чтоб сориентироваться. Оставаясь внимательной к себе, я заметила, что образы и эмоции, их сопровождающие, начинают разворачиваться: какие-то затухают, освобождая место другим процессам, а какие-то настойчиво удерживаются и напоминают о себе снова и снова. Такая пауза помогла мне распределить и сосредоточить внимание, отсекая все лишнее и, наоборот, включить созерцательность, охватывая как можно больше феноменов.
Все ярче стали всплывать картины из перформансов Марины Абрамович, они стали настолько навязчивыми, что мне пришлось отложить все остальное и отдаться именно им.
И на утро в “Манифесте жизни художника” Марины Абрамович я нашла такие слова:
И на утро в “Манифесте жизни художника” Марины Абрамович я нашла такие слова:
Отношение художника к тишине
Художник должен понимать тишину
Художник должен создать пространство для того, чтобы тишина вошла в его творчество
Тишина – это остров посреди бушующего океана
Тишина – это остров посреди бушующего океана
Тишина – это остров посреди бушующего океана
Художник должен понимать тишину
Художник должен создать пространство для того, чтобы тишина вошла в его творчество
Тишина – это остров посреди бушующего океана
Тишина – это остров посреди бушующего океана
Тишина – это остров посреди бушующего океана
Неслучайно на латыни слова «тишина» и «тайна» имеют общую форму – tacitum, а одно из значений слова silens – «посвященные в сакральное», давшие обет молчания. Молчанием символизируется сокровенность духовного восхождения, самопознания. Большинство перформансов Марины Абрамович проходят в полнейшей тишине. И мне хотелось бы рассказать о «бабушке мирового перформанса», как ее называют, и о некоторых ее работах.
Марина Абрамович родилась в Белграде 30 ноября 1946 года. Ее дедушка – Варнава Росич – был патриархом сербской православной церкви (причислен к лику святых после смерти). При этом ее отец и мать являлись убежденными коммунистами, а во время второй мировой войны были партизанами. Отец — национальный герой Сербии (Абрамович посвятила ему одну из своих работ под названием «Герой»: выехала в поле на белом коне, держа в руках белый флаг). Мать – майор армии, а в 60-х годах – директор белградского Музея Революции и Искусства. В одном из интервью Абрамович вспоминала: «меня и брата мать воспитывала в военном стиле. До 29 лет мне не разрешалось после 10 уходить из дома. Сегодня это выглядит безумием, но все перформансы, которые я делала в Югославии, проверяя возможности своего тела и сознания, — все это было показано до 10 вечера».
В своей книге она пишет: «У меня есть теория: чем хуже у тебя детство, тем лучше твое искусство — если ты по-настоящему счастлив, то у тебя не получится создать хорошее произведение. Мои родители были карьеристами, стремились добиться успеха в области политики. Они оба после Второй Мировой войны были признаны национальными героями. У них не было желания заниматься ребенком, и они отдали меня бабушке».
Свой первый урок перформанса она получила благодаря отцу.
В 14-летнем возрасте Марина попросила отца купить ей масляные краски. Тот выполнил ее просьбу, однако друг папы решил подшутить над подростком. Он вылил на холст смесь красок и подорвал ее петардой. Все участники остались целы и невредимы, и Марина тогда впервые осознала, что в искусстве процесс может быть важнее результата.
На становление художницы оказало влияние и слияние трех культурных парадигм – коммунизма, христианства и балканской культуры. По ее словам, коммунизм научил ее самодисциплине, а православие духовности. Проявление балканской культуры можно увидеть в ее методологии, сочетающей в себе Восток и Запад.
В 1970 году она закончила Университет Искусств в Белграде и начала сольные выступления.
Один из самых главных ее перформансов «Ритм 0» (Rhythm 0, 1974).
В течение шести часов (в период с 20.00 до 02.00 часов) художница неподвижно стояла перед публикой, а рядом располагался стол, на котором находилось 72 различных предмета. В руках Марины Абрамович была табличка, надпись на которой гласила, что перформансистка является объектом и, пользуясь предоставленными реквизитами, люди могут совершать в отношении нее любые действия. Всю ответственность за происходящее во время эксперимента Марина брала на себя.
На столе можно было найти карандаши, краски, фотокамеру, спички, ножницы, перо, свечу, нож, лезвие, оливковое масло, молоток, пилу, фонарь, цепь, хлеб, духи, вино, расческу, пистолет и прочее. В первые минуты с начала перформанса люди пребывали в некоторой растерянности, их поведение было осторожным и скромным. Постепенно публика начала активно включаться в предложенную им игру.
По воспоминаниям самой Марины и присутствующего на акции арт-критика Томаса Макэвиллей сначала действия людей носили вполне безобидный характер. Художницу трогали, двигали ее конечности, целовали, давали ей цветы. Но постепенно поведение толпы начало меняться и приобретать агрессивный характер. Описание этого перформанса часто цитируется во времена общественных катаклизмов, связанных с силой и влиянием толпы. Все шесть часов Абрамович стояла и не оказывала никакого сопротивления, хотя ее порезали и чуть не застрелили. По истечении шести часов она двинулась по направлению к выходу и публика ретировалась в испуге — испугалась, что дадут сдачи. Тогда-то, придя в отель, Марина обнаружила свою первую седую прядь волос.
Марина Абрамович родилась в Белграде 30 ноября 1946 года. Ее дедушка – Варнава Росич – был патриархом сербской православной церкви (причислен к лику святых после смерти). При этом ее отец и мать являлись убежденными коммунистами, а во время второй мировой войны были партизанами. Отец — национальный герой Сербии (Абрамович посвятила ему одну из своих работ под названием «Герой»: выехала в поле на белом коне, держа в руках белый флаг). Мать – майор армии, а в 60-х годах – директор белградского Музея Революции и Искусства. В одном из интервью Абрамович вспоминала: «меня и брата мать воспитывала в военном стиле. До 29 лет мне не разрешалось после 10 уходить из дома. Сегодня это выглядит безумием, но все перформансы, которые я делала в Югославии, проверяя возможности своего тела и сознания, — все это было показано до 10 вечера».
В своей книге она пишет: «У меня есть теория: чем хуже у тебя детство, тем лучше твое искусство — если ты по-настоящему счастлив, то у тебя не получится создать хорошее произведение. Мои родители были карьеристами, стремились добиться успеха в области политики. Они оба после Второй Мировой войны были признаны национальными героями. У них не было желания заниматься ребенком, и они отдали меня бабушке».
Свой первый урок перформанса она получила благодаря отцу.
В 14-летнем возрасте Марина попросила отца купить ей масляные краски. Тот выполнил ее просьбу, однако друг папы решил подшутить над подростком. Он вылил на холст смесь красок и подорвал ее петардой. Все участники остались целы и невредимы, и Марина тогда впервые осознала, что в искусстве процесс может быть важнее результата.
На становление художницы оказало влияние и слияние трех культурных парадигм – коммунизма, христианства и балканской культуры. По ее словам, коммунизм научил ее самодисциплине, а православие духовности. Проявление балканской культуры можно увидеть в ее методологии, сочетающей в себе Восток и Запад.
В 1970 году она закончила Университет Искусств в Белграде и начала сольные выступления.
Один из самых главных ее перформансов «Ритм 0» (Rhythm 0, 1974).
В течение шести часов (в период с 20.00 до 02.00 часов) художница неподвижно стояла перед публикой, а рядом располагался стол, на котором находилось 72 различных предмета. В руках Марины Абрамович была табличка, надпись на которой гласила, что перформансистка является объектом и, пользуясь предоставленными реквизитами, люди могут совершать в отношении нее любые действия. Всю ответственность за происходящее во время эксперимента Марина брала на себя.
На столе можно было найти карандаши, краски, фотокамеру, спички, ножницы, перо, свечу, нож, лезвие, оливковое масло, молоток, пилу, фонарь, цепь, хлеб, духи, вино, расческу, пистолет и прочее. В первые минуты с начала перформанса люди пребывали в некоторой растерянности, их поведение было осторожным и скромным. Постепенно публика начала активно включаться в предложенную им игру.
По воспоминаниям самой Марины и присутствующего на акции арт-критика Томаса Макэвиллей сначала действия людей носили вполне безобидный характер. Художницу трогали, двигали ее конечности, целовали, давали ей цветы. Но постепенно поведение толпы начало меняться и приобретать агрессивный характер. Описание этого перформанса часто цитируется во времена общественных катаклизмов, связанных с силой и влиянием толпы. Все шесть часов Абрамович стояла и не оказывала никакого сопротивления, хотя ее порезали и чуть не застрелили. По истечении шести часов она двинулась по направлению к выходу и публика ретировалась в испуге — испугалась, что дадут сдачи. Тогда-то, придя в отель, Марина обнаружила свою первую седую прядь волос.
В 1976 году она переезжает в Амстердам, где знакомится с немецким художником, известным под псевдонимом Улай (настоящее имя Франк Уве Лайзипен), который становится ее спутником жизни, соавтором работ и партнером в перформансах на следующие 12 лет. Вместе они продолжают исследовать границы возможностей тела и ума, вопросы, связанные с личностью, индивидуальностью человека и его самоопределением «внутри» отношений с Другим. Художники рассматривали возможность существования друг с другом, показывая трагедию человеческой близости.
Помимо непосредственно перформансов, исследования эти привели к тому, что пара стала позиционировать себя как одно существо и даже придумала специальный термин – ThatSelf (возм. перевод «ТаСущность»). Позднее Марина Абрамович вспоминала: «Главной проблемой отношений с Улаем была невозможность сохранить личность каждого из нас свободной. Мы пытались существовать как гермафродит. И ради этого нам приходилось постоянно жертвовать собой. Привело это к ощущению смерти себя. Мы решили расстаться».
Один из первых совместных перформансов Марины Абрамович и Улая состоялся уже в 1976 году на Венецианской биеннале и назывался «Отношения в пространстве» (англ. Relation in Space). Художники в обнаженном виде бежали навстречу друг другу, в определенный момент сталкивались и затем повторяли все снова. Считается, что здесь речь идет о соединении энергий – мужской и женской – в нечто третье, пока неопределенное и условно названное, как было описано выше, ТаСущность.
Об отношениях Марины и Улая написаны тысячи статей, они создали несколько очень значимых акций. В 1980 году художники решили пожениться на середине Великой Китайской стены. Улай должен был начать свой путь из пустыни, Марина – со стороны моря, и встретиться посередине. Разрешения от китайских властей ждали восемь лет. Перформанс состоялся в 1988 году: чтобы встретиться, каждый прошел более 2000 километров навстречу друг другу. При встрече художники обнялись и расстались – к этому времени их отношения исчерпали себя. Так в историю искусства вошли не только их отношения, но и их разрыв – вряд ли хоть одна пара в мире расставалась столь эффектно и человечно одновременно.
Помимо непосредственно перформансов, исследования эти привели к тому, что пара стала позиционировать себя как одно существо и даже придумала специальный термин – ThatSelf (возм. перевод «ТаСущность»). Позднее Марина Абрамович вспоминала: «Главной проблемой отношений с Улаем была невозможность сохранить личность каждого из нас свободной. Мы пытались существовать как гермафродит. И ради этого нам приходилось постоянно жертвовать собой. Привело это к ощущению смерти себя. Мы решили расстаться».
Один из первых совместных перформансов Марины Абрамович и Улая состоялся уже в 1976 году на Венецианской биеннале и назывался «Отношения в пространстве» (англ. Relation in Space). Художники в обнаженном виде бежали навстречу друг другу, в определенный момент сталкивались и затем повторяли все снова. Считается, что здесь речь идет о соединении энергий – мужской и женской – в нечто третье, пока неопределенное и условно названное, как было описано выше, ТаСущность.
Об отношениях Марины и Улая написаны тысячи статей, они создали несколько очень значимых акций. В 1980 году художники решили пожениться на середине Великой Китайской стены. Улай должен был начать свой путь из пустыни, Марина – со стороны моря, и встретиться посередине. Разрешения от китайских властей ждали восемь лет. Перформанс состоялся в 1988 году: чтобы встретиться, каждый прошел более 2000 километров навстречу друг другу. При встрече художники обнялись и расстались – к этому времени их отношения исчерпали себя. Так в историю искусства вошли не только их отношения, но и их разрыв – вряд ли хоть одна пара в мире расставалась столь эффектно и человечно одновременно.
Один из наиболее известных и часто упоминаемых перформансов (наряду с «Ритмом 0») – это «В присутствии художника» (The Artist is Present, 2010).
Смысл акции заключался в том, чтобы посмотреть художнику в глаза. Вот он, сидит напротив – и у каждого есть несколько минут, чтобы прикоснуться ко внутреннему миру творца. Этот перформанс в общей сложности продлился 736 часов. Каждый день по 7-8 часов художница сидела неподвижно и смотрела в глаза каждому посетителю, который решался сесть перед ней на стул.
«Я пристально смотрела в глаза многим людям, которые несли в себе столько боли, что я мгновенно видела ее и чувствовала. Я стала для них зеркалом их собственных эмоций. Один огромный ангел ада с татуировками уставился на меня свирепо, но спустя десять минут разревелся и стал стонать, как дитя малое», – вспоминает Марина Абрамович
Смысл акции заключался в том, чтобы посмотреть художнику в глаза. Вот он, сидит напротив – и у каждого есть несколько минут, чтобы прикоснуться ко внутреннему миру творца. Этот перформанс в общей сложности продлился 736 часов. Каждый день по 7-8 часов художница сидела неподвижно и смотрела в глаза каждому посетителю, который решался сесть перед ней на стул.
«Я пристально смотрела в глаза многим людям, которые несли в себе столько боли, что я мгновенно видела ее и чувствовала. Я стала для них зеркалом их собственных эмоций. Один огромный ангел ада с татуировками уставился на меня свирепо, но спустя десять минут разревелся и стал стонать, как дитя малое», – вспоминает Марина Абрамович
На протяжении всего своего творческого пути она занимается изучением телесности, пределов человеческих возможностей как физических, так и психических.
Все ее перформансы с протяженностью во времени – это способ прожить настоящее время, настоящий момент.
Для Марины Абрамович не важны видеозаписи, она их не ценит, важен тот опыт, который художник и зритель получает вживую. И стирается грань авторства, кому принадлежит произведение? Зритель – и автор, и исполнитель. А Автор становится свидетелем рождения нового произведения, которое больше не принадлежит только ему, а принадлежит всем участвующим. То есть стираются границы между автором и зрителем, а также стираются границы между различными видами искусства. Художник стремится уйти от авторитаризма, хочет найти новые отношения между автором и зрителем, в которых каждый человек становится создателем и носителем уникального, своего смысла. И произведением становится не некий артефакт или объект, созданный и существующий независимо от автора, а событие сиюминутное, не поддающееся фиксации и отчуждению от создавших его людей. И в этом моменте, когда Марина и зритель могли выйти за границы привычного, рождалось чудо.
В художественной сфере смысловое поле тишины составляет множество оттенков: здесь и благостное умиротворение, и напряженное ожидание, и погружение в сон-забытье, и романтическая греза и т.д. Исследуя смыслы тишины в искусстве, Е.В. Назайкинский в своей книге «Звуковой мир музыки» заметил, что «тишина как объемный образ, …как элемент образной палитры искусства… представляет собою скорее целую вселенную, к которой нужно лишь несколько приблизиться, чтобы она перестала восприниматься как одна звезда».
Если вы заинтересовались творчеством Марины Абрамович, то прикладываю несколько ссылок:
Все ее перформансы с протяженностью во времени – это способ прожить настоящее время, настоящий момент.
Для Марины Абрамович не важны видеозаписи, она их не ценит, важен тот опыт, который художник и зритель получает вживую. И стирается грань авторства, кому принадлежит произведение? Зритель – и автор, и исполнитель. А Автор становится свидетелем рождения нового произведения, которое больше не принадлежит только ему, а принадлежит всем участвующим. То есть стираются границы между автором и зрителем, а также стираются границы между различными видами искусства. Художник стремится уйти от авторитаризма, хочет найти новые отношения между автором и зрителем, в которых каждый человек становится создателем и носителем уникального, своего смысла. И произведением становится не некий артефакт или объект, созданный и существующий независимо от автора, а событие сиюминутное, не поддающееся фиксации и отчуждению от создавших его людей. И в этом моменте, когда Марина и зритель могли выйти за границы привычного, рождалось чудо.
В художественной сфере смысловое поле тишины составляет множество оттенков: здесь и благостное умиротворение, и напряженное ожидание, и погружение в сон-забытье, и романтическая греза и т.д. Исследуя смыслы тишины в искусстве, Е.В. Назайкинский в своей книге «Звуковой мир музыки» заметил, что «тишина как объемный образ, …как элемент образной палитры искусства… представляет собою скорее целую вселенную, к которой нужно лишь несколько приблизиться, чтобы она перестала восприниматься как одна звезда».
Если вы заинтересовались творчеством Марины Абрамович, то прикладываю несколько ссылок:
Автор статьи: Мария Захарова
